Ангарский Сокол - Страница 48

А в окне над лесом багровел закат.

Ангарский кремль, зал собраний клуба.

Декабрь 7145 (1637).

– Собрание объявляю открытым, – улыбаясь, развёл руки Вячеслав. – Итак, в следующем году у нас десятилетний юбилей – время подводить итоги, говорить о том, чего мы добились, а чего не получилось.

Однако, что я хочу сказать: мы, оторванные от своей родины, земли, своих детей и родителей, нашли в себе силы не сломаться, не сгинуть среди тайги. Не рассориться, оставив свои амбиции в угоду общего выживания. Знаете, для меня это было неожиданностью. Я, признаюсь, ждал чего-то эдакого…

– Главное, что мы стали по-настоящему сплочёнными. А то, что не рассобачились, – это твоя заслуга, Вячеслав, – добавил Смирнов. – Не знаю, как бы стал решать вопросы управления нашим обществом я. Поэтому и доверил это дело тебе. Сначала я, признаюсь, был немного самоуверенным. Хорошо, я правильно понял, что не мой это профиль – налаживать быт. Смотрел я, как ты, Вячеслав, в своём посёлке управляешься, а потом и решил – пусть делом занимается тот, у кого это получается. Поэтому правильно ты сказал: амбиции тут делу не помогут. А выживать надо. Вот я и решил оставить власть в угоду общим интересам.

– И не прогадал, Андрей! – воскликнул Радек. – Вроде живём, и неплохо, а это самое главное.

– Ну что же, давайте подведём итоги, – предложил Соколов. – Сначала по нашему сельскому хозяйству. Тамара Михайловна, рассказывайте.

Сотникова, сидящая в креслице у торца стола, попыталась было встать, но Соколов тут же жестом усадил её обратно. Находящаяся на седьмом месяце беременности, главный ангарский агротехник начала рассказывать об успехах и проблемах сельского хозяйства Ангарии. В целом дела шли неплохо: приангарские почвы и почвы речных долин, богатые чернозёмом, давали стабильные урожаи, благодаря которым княжество имело возможность не выживать, а жить и делать запасы.

Посетовала она на засушливый май этого года, из-за которого удалось получить только семьдесят процентов от запланированного урожая пшеницы. Опасения вызывала и река, весной сложно было спрогнозировать, насколько широко Ангара разольётся, уже несколько раз полностью погибали высеянные озимые.

– Было бы неплохо подрывать лёд взрывчаткой, как делалось у нас, – предложила Тамара.

– Нет у нас для этого столько взрывчатки. Сейчас химики только выходят на получение первых десятков килограммов пороха. Налаживается его массовое, поточное производство. И вообще, сейчас идет отработка технологии для будущего массового, в нашем масштабе, производства пироксилина.

– Сергиенко обещает производство в промышленных масштабах примерно через три года, не ранее, – сообщил Радек.

Тамара продолжила: разговор зашёл о лошадях, необходимых для того, чтобы уменьшить количество людей, участвующих в сельскохозяйственных работах. Механизация процесса: сеялки были удачно опробованы на лошадях казаков, а работать пробовали даже на оленях, но без особого эффекта. Усольцев отдал четырёх лошадей, но этого было мало.

– Когда будут лошади? Мы ждём только их, вы обещали! Можно ведь сразу не только разгрузить людей, но и увеличить урожаи, – обратилась Сотникова к Вячеславу.

– Лошади будут к весне, я обещаю! Мы занимались скупкой коров и телят у Шившея, было необходимо сначала раздать часть скота нашим поселенцам, что имеют много детей. В основном же семьи небольшие, они и соглашались на переезд из Руси. А многодетные важно поддержать, да и остальным наука и стимул к скорейшему повышению уровня рождаемости. – Соколов оглядел присутствующих, ища понимания. Люди кивали: верно, мол, мыслишь. Вячеслав продолжил: – Так вот, а коней он хочет менять на огнестрел. За табун в сорок голов вместе с молодняком просит два ружья и боеприпасов. Шившей – мужик неплохой…

– Не ссытся? – прыснул Ринат. – А как со слухом у него?

– Ринат! – укоризненно посмотрел на него Радек, да и остальные зашикали.

Саляев поднял руки и сделал движение, будто бы застегнул рот на «молнию».

– В общем, с этим бурятом можно иметь дело. Кстати, у него напряги с одним ойратским князьком, так что можно расширить товарообмен.

– Соседа вооружаешь, – заметил Радек.

– А патроны-то у нас, – ответил за Соколова Смирнов.

А тот добавил:

– Николай Валентинович, нам лошади сейчас важнее. А далее, глядишь, пощипает ойрата на предмет лошадок да нам и пригонит. А патроны, и верно, у нас. Нормально.

– Вячеслав Андреевич, я бы хотела вернуться от патронов к нашим лошадкам. Евгений Лопахин работал в конесовхозе перед армией, отцу помогал. Сейчас в Удинске у Карпинского. Более никто из наших с лошадями не общался настолько близко, – сообщила Тимофеева, главный биолог экспедиции.

Соколов кивнул и тут же записал информацию в свой пухлый блокнот огрызком карандаша. Ферму для разведения лошадей сейчас спешно достраивали под Новоземельском, уже заканчивали укладывать крышу и ограждать нехитрым забором три загона для животных. Этому придавалось огромное значение – при отсутствии транспорта, к которому так привыкли люди из пропавшей во времени и пространстве экспедиции, лошадь была отличным вариантом для решения этой проблемы. Оставалось лишь выучиться на них ездить. Ну а далее зависело лишь от успеха обмена с бурятским князем. Шившей тянулся к сотрудничеству с ангарцами, чувствуя в них уверенную в себе силу. Соколов хотел это использовать, склонив Шившея к союзническим отношениям.

– Володя, ты закончил с отчётами по посёлкам в той форме, что я тебя просил? – Вячеслав повернулся к Кабаржицкому.