Ангарский Сокол - Страница 65

Небольшой прокатный стан позволял накапливать заготовки для будущего строительства от арматуры до стальных лент. Попутно фосфаты, применявшиеся при производстве стёкол, при взаимодействии с коксом и песком дали возможность получать при сильном нагревании белый фосфор, при дальнейшей его перегонке в фосфор красный появилась возможность производить фосфорную массу для спичек, столь необходимых абсолютно для всех жителей Ангарии. Радек тут же распорядился ставить отдельное помещение для небольшой бригады спичкоделов, разглядев в этом производстве немалую выгоду от возможного экспорта в Московию.

– Будет греметь в Европах не шведская спичка, а ангарская, – ухмылялся профессор.

Отмечать десятилетие пребывания экспедиции на Ангаре люди собрались в клубе ангарского кремля. Днём было жарко, поэтому окна открыли настежь. Накрытые скатертями столы, заставленные разнообразной снедью и питьём, стояли двумя длинными рядами. В зале царила непринуждённая обстановка, смешки и группки по интересам, стенгазеты и аппликации, развешанные по стенам, – всё это было как там… дома. Соколов не хотел превращать юбилей в отчётное собрание с лозунгами и обещаниями. А просто чтобы все вместе приятно провели вечер. Несмотря на то что среди собравшихся до четверти присутствующих были из группы Корнея Миронова, никакой скованности у них не было. Новички быстро влились в ангарское общество, практически не отличаясь от россиян. Разными были лишь миры, откуда люди попали в Прибайкалье.

Русины и россияне делились информацией, удивляя друг друга фактами из жизни своих стран, а точнее, одной страны, одинаково родной для них всех. Среди людей Миронова в основном были инженеры и техники, а также бойцы охраны, пара биологов и один медик. В клубе они были все, а вот многих ангарцев недоставало. Не могли оставить свои рабочие места люди на угольном карьере, в Железногорске, в Баргузине, на химическом производстве. А на далёком Амуре жили люди Сазонова. Петренко и тем более его пограничники никак не могли покинуть крепость – на границе княжества было неспокойно, погранцы постоянно наблюдали ватажки казаков, числом до сотни человек. Несколько раз назревали и стычки на Нижней заставе, исправно докладывающей о чужаках. Лишь оперативность бойцов крепости не давала казакам простора для их бесшабашного озорства. Во Владиангарск совсем недавно была доставлена партия новейших винтовок, а на службу прислано шесть человек – совсем молодые переселенцы из литвинов и пара тунгусов.

Кстати, Илимский посёлок чах на глазах, литвины оказались никакими крестьянами. Городские жители, они не могли и не хотели заниматься сельскохозяйственной работой, правда, не все, но большинство. Потихоньку посёлок расселяли по княжеству, главным образом в Железногорский рабочий посёлок. Тут уж спуску им не давали, приходилось работать.

Так что вместе с русинами в зале ангарского клуба собрались чуть менее шести десятков человек. Ближе к вечеру улыбки сменились погрустневшими лицами, сознание людей занимали воспоминания о прошлом, печаль и тоска овладевали умами.

– Ладно, хорош сопли жевать, – негромко проговорил Ринат, перебирая струны гитары.

Вообще в экспедиции гитар было две, и обе они активно использовались на разного рода творческих мероприятиях, часто проводимых в посёлках. При этом гитары кочевали из посёлка в посёлок. В основном пели песни общеизвестных в ангарском социуме авторов – Высоцкого, Цоя, Шевчука, Кинчева и немногих других. Даже кое-что из шансона исполняли. Когда темнело, под шашлыки напевали негромко, больше слушая исполнителей.

По иронии судьбы, в обеих экспедициях было лишь по одному уроженцу неевропейской части России – это родившийся в Южно-Сахалинске Сергей Ким, сержант морской пехоты, и Семён Яковлев, бывший житель Барановска. Этот город, как выяснилось, стоял в южных владениях отколовшейся от социалистической Русии бывшей её провинции Аляски, на месте знакомого россиянам канадского Ванкувера.

Поздним вечером, когда все разошлись по группкам, в одной из таких, сидя у костра и попутно наслаждаясь шашлыком, Семён рассказывал об истории освоения его родного края. В целом вначале выходило всё так же, как и в истории россиян, но было лишь два исключения, которые кардинально меняли всю дальнейшую картину. Во-первых, Аляску не продали и не сдали в аренду, а во-вторых, на доктрину американского президента Монро, объявленную им во всеуслышание и фактически объявлявшую оба американских континента вотчиной САСШ в Руси, нашёлся свой ответ. Стефан II Бельский, русинский император и современник Монро, выдвинул свою доктрину, направленную на коллективное освоение обеих Америк в коалиции с Испанией, Францией и Британией. В итоге того переломного момента, когда САСШ, сломив Испанию, отобрали у неё Кубу, Пуэрто-Рико и Филиппины, а после этого оглянулись с интересом на остальной мир, в мире Яковлева не было. А САСШ, собранные из двадцати восьми штатов, в которых постоянно кто-то тянул на себя одеяло, по сути, ничем не отличались от Соединённых Штатов Бразилии – гонору много, а силёнок маловато. Подоткнутая со всех сторон русинскими, испанскими, французскими, британскими и индейскими государствами и анклавами, САСШ ничем не выделялись на фоне Канады, Мексики или Колумбийской Республики. Поэтому Семён с озабоченным интересом слушал о США и об их глобальной роли в мире россиян, немало удивляясь тому могуществу, что приписывали этим лоскутным штатам, поставлявшим на Аляску отличный текстиль.

– А кто же у вас рулит планетой? – спросили Яковлева.