Ангарский Сокол - Страница 74

После первых переговоров, бани и небольшого застолья Новиков, проконсультировавшись с Граулем и Карпинским, обратился к Беклемишеву:

– Мы заберём пять семей, – заявил Василий.

– Оно, конечно, заберёте. Но золотишко надо бы положить за людишек-то? – тут же засуетился один из дьяков, бывших в свите приказного головы.

– Не бойся, чиновья душонка, золото имеется. – Новиков подозвал одного из бородачей, что были с ним, и тот вытащил из сумы кожаный мешочек, шмякнувшийся о поверхность стола с приятным уху металлическим лязгом, собрав на себе алчные взгляды енисейцев. Сума ангарского казака также оказалась под такими пристальными и тяжёлыми взглядами, что Павел машинально положил руку на кобуру излучателя.

– Когда уходите в обратный путь? – спросил Измайлов, поигрывая изящным ножичком, когда дьяк, забрав золото, ушёл.

– Через два-три дня. Может статься, что к новому году успеем вернуться, – с надеждой ответил Новиков, за что тут же получил под столом «дружеский» пинок ногой от Карпинского и укоризненный взгляд Грауля.

– Как к новому году? – удивился Беклемишев. – Нешто вы, почитай, цельный год идти будете? Докуда же путь держать предстоит?

– Да он шуткует, Василий Михайлович. До конца декабря воротится ко Владиангарску. Ты мне вот чего скажи: вместно ли тебе границу нашу учинять? – Грауль, пытаясь вставлять в свою речь употребляемые в этом времени слова, немного смущался.

– Об чём речь ведёшь, о восточных украйнах сибирских? – Беклемишев прищурился. – Границу мне обсуждать вместно, а рядить се токмо самодержец наш, великий царь Михаил Фёдорович, может и никто более.

– Годится! – Павел сгрёб со стола все, что не убрали служки, и вытащил из своего планшета перерисованную под калькой карту Сибири. – Смотри, Василий Михайлович!

Приказный голова разом изменился в лице, ноздри раздулись, а на правом глазу, казалось, задёргалось веко.

«Надо было подготовить его. Неловко получается», – уныло подумал Грауль. Карпинский прикрыл ладонью лицо, а Новиков с некоей оторопью наблюдал за картиной. Измайлов пока ничего не понял, лишь выронил от безмерного удивления ножичек, уставившись на Михаила Васильевича немигающим взглядом.

– Откуда? – прохрипел Беклемишев, вцепившись ногтями в поверхность стола.

– Что откуда? – внимательно посмотрел на него Грауль.

– Откель чертёж земли Сибирской? – Царский посланник до сих пор не мог совладать с эмоциями.

«Упс». – Карпинский с надеждой взглянул на Павла. А тот спокойно объяснил:

– Михайло Васильевич, это список карты, сделанный моими географами с прежнего чертежа землицы Сибирской. Передана нам нашими набольшими людьми, дабы мы с тобою решили дело о границе, да немедля. Карта верна во всём.

– Дай мне такую карту, Богом клянусь, в долгу не останусь! – воскликнул Беклемишев, глядя на Грауля.

– Мы это сможем обсудить, но рядить это может лишь наш князь, Вячеслав Сокол, – перефразировал приказного голову Павел. – Так давайте обсудим пока наши граничные дела.

Беклемишев и Грауль, в коем Василий Михайлович сразу признал старшего среди ангарцев, долго сидели с картой, водя по ней пальцами. Царский чиновник оказался на редкость мелочным и въедливым. Что характеризовало его с лучшей стороны, но для Москвы, а Грауль порядком устал от его претензий. В итоге после многочасовых переговоров граница была определена.

Но лишь в самой восточной её части. Начинаясь на Амуре от устья Зеи, она шла по реке до океана, устье самого Амура Беклемишев уступать не собирался, оставив его в общем пользовании. Он же требовал и постройки порта, а также верфей, которыми можно будет пользоваться сообща.

– А тут от Владиангарска до слияния Лены с Витимом, а от оного по Лене до Ленского острожку, до слияния с Олёкмой, а по оной до крайнего притока Зеи книзу, – уже вовсю оперировал топографией карты Беклемишев.

– Куда книзу? – подперев голову кулаком, спросил Павел. – К Амуру?

– К нему самому, а там и до окияна рукой подать.

– Подашь там, пожалуй, – пробурчал Грауль. – Хорошо, по рукам! Очертим теперь границы и на утверждение царю отошлём?

– Истинно так! – Беклемишев на радостях даже приобнял Павла.

В принципе Грауль ожидал от приказного головы больших аппетитов, так что, по сути, дело вышло довольно удачно. Теперь лишь высочайшие резолюции должны были подтвердить договорённости сторон, уполномоченных к переговорам по этому вопросу. Конечно, показывать карту царскому чиновнику было и глупо и опасно, но, взвесив все за и против, было принято решение пойти на этот шаг. Единственно, что позволили себе ангарцы, так это небольшую хитрость – они значительно увеличили объём достающейся Московии Сибири, а приамурские области были уменьшены, Амур стал значительно короче реального. Зато Камчатка и СевероВосточная Сибирь просто нависали огромными глыбами над Охотским морем.

«Кстати, Москвитин и его ватага должны быть вскоре на его берегах», – подумал Павел.

Казачьи отряды, выходя из Ленского и Якутского острогов, уже почти что достигали Амура. Тот же Иван Москвитин должен будет достигнуть со своими молодцами Амурского лимана, но не известно, как дело тут его провернётся. А выйди они на него в пустынном месте да построй острог – так попробуй потом их выкурить! А если направить их организованно через Умлекан, Албазин и другие крепости, что ещё покуда не построены, – это другое дело, они увидят, что присутствие на Амуре Ангарского княжества серьёзное, а ежели сунутся супротив – то и пушки заговорить могут. Смирнов надеялся взять присутствие казаков на Амуре под свой контроль, поэтому следующую экспедицию на Амур планировал возглавить сам.